Part Five of my father's story, a victim of Bolshevism inspired by the French Revolution of 1789 and his "Age of Enlightenment".
Часть пятая, истории моего отца, жертвой большевизма, вдохновленный французской революции 1789 года и его « век Просвещения ».
Случались события и не столь приятные. Однажды осенью произошел ин-цидент между арабами и кадетами. У кадетов было давно заведено продавать арабам свои вещи. Случилось так, что два мальчика отдали одеяло и ботинки, но денег не получили. Несмотря на многочисленные напоминания, арабы не торопились возвращать долг. Тогда старшие кадеты решили помочь своим товарищам и силой отобрать деньги, для этого вооружились железными прутьями и камнями. Когда в очередной раз арабы проходили мимо лагеря, от них потребовали немед-ленно вернуть долг, они согласились, но сказали, что денег у них с собой нет и они их скоро принесут. Вскоре они, действительно, вернулись, но в сопровождении во-оруженных соотечественников. Послышались взаимные оскорбления, назревала драка, а, возможно, и вооруженное столкновение. Удалось предупредить офицеров, которые вовремя вмешались. На следующий день начальством была категоричес-ки запрещена торговля с арабами, в случае непослушания грозило суровое наказа-ние. Это омрачило начало учебного года, нескольких кадетов за их активное учас-тие в столкновении посадили в карцер.
Еще полгода пронеслось без каких-либо заметных событий. Кроме рожде-ственских праздников вспомнить, в общем-то, не о чем. Снова наступила весна, открыли новый купальный сезон.
В мае пронесся слух о закрытии корпуса. Начальство получило указание на-чать подготовку к роспуску. Это было вызвано изменением политической ситуа-ции. Теперь русские эмигранты находились под защитой Лиги Наций. Было приня-то решение отправить старших кадетов в Европу, а младших – в Константино-поль, где был создан Англо-Русский колледж, который разместился в здании По-сольства России.
Шансов вернуться на Родину не осталось, вся территория была под конт-ролем большевиков. Большинство ничего не знало о судьбе своих родных, некото-рые получили сведения, что близкие в плену или расстреляны. Николай получил еще одно письмо от матери, которая не теряла надежды на возвращение сына и пыталась его приободрить.
На 27 июня был назначен отъезд. Только двое мальчиков получили специ-альное разрешение от английского командования остаться в Египте. В лагере был вывешен приказ английской армии, в котором говорилось о том, что долгом кадетов является продолжение обучения, а все их мысли должны быть связаны с Родиной, которая однажды призовет их на службу. Так закончилось двухлетнее пребывание донских кадетов в Египте. Собирались вещи, свертывались палатки. В 11 часов состоялась служба, последний завтрак, погрузка скарба. В 2 часа сос-тоялось общее построение, маршируя под военную музыку, кадеты отправились на вокзал. Их провожали местные жители, желали счастливого пути. Состоялась погрузка в 4 вагона; на перроне прозвучали гимны России и Британии, стоял по-четный караул. В 4 часа поезд тронулся. На следующее утро прибыли в Порт-Са-ид; произошла погрузка на пароход «Оксфорд», достаточно грязный и обшарпан-ный. Уже в 1 час дня был поднят якорь и взят курс на о. Кипр.
Вспомнилось путешествие, состоявшееся 2 года назад. Воспоминания бы-ли не из самых приятных. Через двое суток подошли к Кипру, на молу была масса русских эмигрантов, желающих отправиться в Константинополь. Увеличение чис-ла пассажиров создало дополнительные трудности. После выхода с Кипра погода изменилась, поднялась высокая волна, Николай мучался морской болезнью. Почув-ствовали некоторое облегчение, когда вошли в Мраморное море. Погода улучши-лась, лучи заходящего солнца золотили море. Вошли в порт Константинополя. Открылось необыкновенно красивое зрелище: звездное небо, блики солнца, кораб-ли и парусники, мерцающие огнями . . . Создавалось впечатление некоего праздни-ка. На следующее утро пароход отплыл в Буюк-Дере, небольшую турецкую дере-вушку, где находилась летняя резиденция Русского посла, преобразованная в шко-лу. Стоя на палубе, кадеты разглядывали здание резиденции и прилегающий парк. Всем хотелось поскорее сойти на берег, морское путешествие казалось длинным и утомительным.
2 июля кадеты собрались на палубе, начальник корпуса произнес напутст-венную речь, призвал не забывать Родину и сохранять при любых обстоятельст-вах чувство собственного достоинства. Оркестр исполнил гимн казаков, состоя-лось общее прощание, началась высадка. За два года, проведенные вместе, все стали, как единая дружная семья. Грустно было прощаться с родственниками, особенно с кузеном Иваном (Быкадоровым).
На набережной кадетов встречал директор Английской школы для русских мальчиков. Он произнес приветственную речь и просил кадетов быть снисходи-тельными и не обижать обычных гимназистов, которые также будут обучаться в этой школе. Это было связано с тем, что за кадетами закрепилась слава бес-страшных, сильных и задиристых ребят. После чая кадетов разместили в комна-тах вместе с остальными воспитанниками. Было выделено 2 часа на то, чтобы осмотреться и познакомиться. Несколько необычно было присутствие дамы в составе дирекции школы. До сих пор кадеты никогда не подчинялись приказам жен-щин, поражал авторитарный тон, который она избрала для общения с ними. Когда кадеты выразили свое несогласие с этим, мадам Софи объяснила, что строгость необходима для создания нужной атмосферы и поддержания дисциплины. Однако в дальнейшем ее отношение к мальчикам смягчилось, постепенно все встало на свои места. Условия проживания были вполне приемлемыми. Каменные строения, в которых помещались: классы, столовая, ателье, часовня, - придавали увереннос-ти. Появилось чувство безопасности и защищенности. Тем не менее, 20 кадетов решило оставить обучение. Увы, многие потеряли веру в будущее. Еще в Египте один из кадетов застрелился, а второй попытался сбежать, заблудился и умер от голода.
Снова потери в друзьях: дирекция школы решила отправить несколько ка-детов в Канаду.
С большими трудностями учебный год был закончен в середине августа. По этой причине летние каникулы были значительно сокращены. По-прежнему приходили неутешительные письма от матери. Многие мальчики чувствовали одиночество и потерянность. Преподаватели, принимая участие в своих воспи-танниках и жалея их, старались всячески их отвлечь от тягостных дум и, по воз-можности, разнообразить им жизнь.
Летний распорядок дня отвечал английским представлениям о дисциплине. Каждое утро начиналось с купания в Босфоре. В 8.00 завтрак, затем прогулка или занятие спортом. В парке было футбольное поле и теннисный корт. Местная растительность поражала своей необычностью и разнообразием.
10 сентября начался новый учебный год, а уже через неделю мальчики 7-го класса устроили забастовку. В результате этого группа в 25 человек была от-правлена во Францию, где их ожидала работа по контракту. После этого инциден-та жизнь вошла в спокойное русло и вновь воцарился порядок. В октябре директор школы мистер Черчворд женился на мадам Софи. По этой причине кадетам пре-доставили выходной день, их также накормили сладостями.
Дирекция совместно с советом при посольстве Великобритании ввела в школе обязательное использование английского языка 2 раза в неделю. Вначале в связи с этим возникло много проблем, но впоследствии мальчики привыкли к этой лингвистической зарядке. Была также изменена программа общего обучения, мно-гие предметы стали читаться на английском. Это требовало от кадетов много усилий. Времени на занятия спортом практически не оставалось.
There happened also some less pleasant events. One day in autumn there was an incident between cadets and the Arabs. It was a long-established routine to sell stuff to Arabs. Two boys happened to give a blanket and a pair of boots away before being paid for them. Despite numerous reminding, the Arabs took their time returning the debt. Then senior cadets decided to help their comrades and armed themselves with stones and iron bars for that purpose. When the Arabs came by next time, they were urged to pay the debt back immediately. They agreed to that and promised to be back soon as they had not got the money with them. They were back indeed, together with a mob of their armed countrymen. Mutual insults flew back and forth; a brawl – or even an armed conflict – was about to break out. Officers received a warning and intervened. The authorities forbade trading with Arabs under threat of severe penalty on the day after. This overshadowed the beginning of the new school year; several cadets have been put into sweat box.
Another half of the year passed without any notable events. Besides Christmas holidays there was actually nothing to remember. The spring came again, the swimming season was reopened.
In May there was a rumour that the Corps was to be closed down. The authorities received a directive to start preparing the disbandment. It had to do with the change of political situation. Russian emigrants came under the Nations’ League protection. A decision was made to send senior cadets to Europe, the junior were to go to Constantinople, where an Anglo-Russian college has been founded on the premises of the Russian Embassy.
Chances to come back home were nil, the whole territory was controlled by Bolsheviks. For the majority, nothing was known of their relatives’ fate, some got to know their nearest to be imprisoned or executed. Nikolay received yet another letter from his mother, who had not abandoned hope that he would return and tried to encourage him.
The departure was scheduled on June the 27th. Only two of the boys got special permission by the British Command to stay. A British Army order was displayed at the camp. It said that the cadets’ duty were to go on with their education; their thoughts should be with the Motherland, who would call them to service one day. Thus ended the two-year stay of the Don Cadets in Egypt. Things were being packed, tents were being dismantled. At 11 o’clock last service has been held, last breakfast had and stuff loaded. At 2 p.m., after an assembly call, cadets marched in formation to the train station, accompanied by military music. The locals escorted them and wished them farewell. Four carriages were boarded, Russian and British anthems sounded on the platform, the guard of honour was present. At 4 p.m. the train departed. Next morning they arrived at Port Said and embarked the steamship “Oxford”, a rather dirty and battered one. At 1 p.m. the anchor was weighed and the course set for Cyprus.
The voyage reminded of the one which happened two years ago. Those memories were not the most pleasant ones. In two days we approached Cyprus, there were crowds of Russian emigrants on the pier, bound for Constantinople. More passengers provided for more difficulties. The weather changed after Cyprus, there were high waves and Nikolay suffered from seasickness. It eased a little when we entered the Sea of Marmora. The weather got better; the setting sun gilded the sea. We entered the port of Constantinople. Most beautiful scenery came into view: the sky full of stars, sun glares, ships and sailers flickering with lights... It provided an impression of a holiday. Next morning the steamer left for Buyuk-Dere, a small Turkish village where the school – formerly a summer residence of Russian Ambassador – was situated. Standing on deck, the cadets scrutinized the residence building and its adjacent park. Everybody wanted to come ashore, the sea voyage seemed long and tiresome.
On July the 2nd the cadets gathered on deck to hear the Corps’ Commanders’ valedictory. He called them never to forget their Motherland and to keep their dignity in any circumstances. The orchestra played the Cossack anthem and, after mutual farewells, the disembarkation began. Everybody had become one united family in the past two years. It was sad to part with relatives, especially with cousin Ivan (Bykadorov).
The principal of the Anglo-Russian School met the cadets on the wharf. He gave a welcoming speech and asked the cadets to be lenient and do no harm to gymnasium students who were to be co-educated at the same school. It had to do with the cadets’ reputation as fearless, strong and pert lads. After tea the cadets were accommodated in the dormitories with the other boys. They were allowed two hours to settle down and get acquainted. It struck them to be rather unusual to find a lady among the school authorities. The cadets had never been subject to a woman’s command before; she chose an astonishingly authoritarian tone to converse with them in. When the cadets had expressed their disagreement to that, Madame Sophie justified that as a condition to provide proper atmosphere and discipline. Yet as time went by, her attitude softened and everything fell into place. The accommodation was quite acceptable. Classes, dining facility, the atelier and the chapel were all stone structures, which provided for confidence. Feelings of security and protectability emerged. Nevertheless, twenty cadets decided to give up education. Unfortunately, there were plenty who lost every hope. One of the cadets had shot himself when still in Egypt; another one got lost and starved while trying to escape.
Another loss among friends occurred when the school authorities sent several cadets to Canada.
Under great strain the school year came to an end in the middle of August. On that ground the summer vacation has been significantly shortened. Mother’s letters, still unconsoling, kept coming. Many of the boys felt lonely and lost. Mentors tried their best to distract their disciples from sad thoughts and bring some diversion into their lives they cared so much for.
The summer order of day met the British notions of discipline. Every day began with swimming in the Bosporus. At 8 a.m. the breakfast was served, a stroll or sports followed. There were a football field and a tennis court in the park. Local vegetation was amazingly foreign and diverse.
On the 10th of September the new school year started; in a week boys of the 7th grade went on strike. As a result, a group of 25 was sent to France to work under contract. After the incident life had come into a routine again and order was restored. In October the school principal Churchword married Madame Sophie, which meant a day off and also some sweets for the cadets.
The school authorities together with a council at British Embassy decided an obligatory use of English language twice a week. There were a lot of difficulties aroused from that at first, but the boys got used to such linguistic training soon. The general curriculum was also changed; lectures on many subjects were to be held in English. It demanded great efforts from the cadets, so there was almost no time left for sports.
