Part 4 | Part 5 | Part 6 | Part 7 | Part 8 |

 

Part nine of my father's story, a victim of Bolshevism inspired by the French Revolution of 1789 and his "Age of Enlightenment".

Часть девятая из истории моего отца, жертва большевизма, вдохновленная французской революцией 1789 года и его «эпохой просвещения».

 

В октябре пришлось вернуться в Париж. Несколько дней прошли в бездей-ствии. Потом состоялись встречи с кадетами, с Алексом. Состоялся обмен впе-чатлениями. Работа, которую удалось получить Николаю в кабаре, произвела на ребят сильное впечатление, он им казался каким-то отважным героем. Вновь уда-лось на 2 месяца устроиться в «Казанову», кстати, благодаря знакомству с Гага-риной, а также покровительству хозяина кабаре Бронштейна, который знал, что у мальчика нет родных в Париже. Написал письмо родным, в котором подробно рассказал о своей летней работе. Работа в Париже была намного тяжелее. Уже в ноябре пришлось уйти из кабаре, поскольку посетителей в это время года было очень мало. Деньги кончились, попытался занять у товарищей. Пообещали рабо-ту в Каннах в конце декабря. Раздобыть денег так и не удалось. Зима стояла хо-лодная, порой целые дни напролет приходилось проводить в постели, чтобы не тратить напрасно силы и энергию. Все надежды были связаны со скорым отъез-дом в Канны. 2 раза в неделю обедал у Василия Разумовского. Тот был старше Ни-колая, имел хорошее образование, общался с русскими аристократами в Париже, хотел помочь молодому человеку, поэтому приглашал его на скромные обеды и давал добрые советы. С ним можно было поговорить об искусстве, музыке, исто-рии, литературе.

Но как же добраться до Канн? Николай даже составил список тех, кто мог ему помочь. Разумовский познакомил его с чиновником железной дороги, который предоставил ему 50-ти процентную скидку. Именно благодаря этому удалось уже на следующий день оказаться в Каннах. Был канун Нового года. Николай сразу же приступил к исполнению своих обязанностей: наливал гостям вино, продавал сига-реты. Он побывал на знаменитой площади Круазет, видел яхты в порту. Красота города, его краски, цветы, - все это поражало. После обеда удавалось прогуляться по улицам и площадям. Вновь встретил княгиню Гагарину, которая жила в Каннах уже 3 месяца и готовилась к отъезду в США. Два месяца пролетели незаметно, каждый вечер работа в кабаре, все это напоминало летнюю работу. Посетители были столь же богатыми и элегантными. В конце марта заведение готовилось к закрытию, сезон заканчивался. Художники и музыканты возвращались в Париж. Николай решил воспользоваться случаем и посетить известные курорты: Монте-Карло и Ниццу.

Перед отъездом вспомнилось все, что случилось после Биаритца. Мир бо-гатых, интересующихся лишь роскошью и наслаждениями, вызывал одновременно зависть, злобу и отчаяние. С другой стороны, подобное общение обогатило новы-ми знаниями, ведь ферма и завод были другим миром, где бедность заставляла людей думать лишь о работе. Хотелось жить честно, но в то же время не раст-рачивать время попусту. После всего того, что видел, не хотелось возвращаться к обыденной жизни. К сожалению, часто приходилось общаться с людьми,чья чест-ность и порядочность были весьма сомнительны. В этих случаях от неприятнос-тей оберегали внутренние устои, заложенные в детстве и во время учебы в Кор-пусе.

Вернувшись в Париж, молодой человек первым делом записался на курсы английского языка и бухгалтерского учета. Но посещать их удалось только в те-чение месяца, деньги закончились. Иногда заходил в кафе Ротонда на Монпарнасе. Часто компанию во время прогулок ему составлял Алекс. Летом вновь удалось по-ступить на работу в «Казанову», на этот раз он отправился в Туке. Отъезд сос-тоялся 10 июля. Заведение открывалось 14-го. Удалось снять комнату в центре города в 200-х метрах от пляжа. Поскольку город был расположен практически напротив Англии, было много отдыхающих англичан. Николай спать ложился в 4 утра. В полдень просыпался и шел на пляж, который кишел знаменитостями. Практически все они вечером приходили в «Казанову», где 2 раза в неделю устра-ивались вечеринки с фейерверком, деньги текли рекой. Однако это уже не удивля-ло. Днем вместе с музыкантами из кабаре удавалось поиграть в мяч. Один из то-варищей сообщил, что в соседнем отеле требуется официант. После собеседо-вания Николай был принят на работу. Он должен был танцевать с посетителями для создания настроения. В отеле ему удалось познакомиться с английским дипло-матом, который пожелал изучать русский язык. Таким образом, день был заполнен до отказа: с 22.00 в «Казанове», днем на пляже, вечером танцы. От директора отеля поступило приглашение на следующий сезон занять место учителя танцев и тенниса. Появились надежды на будущее.

Некоторое время провел в Париже, снова бурная интересная жизнь. Однако ночные огни знаменитого города не привлекали в должной мере, расходы, связан-ные с ночной жизнью, были непомерно высоки. Опять Канны.Снова начались поиски работы. На этот раз Николай был уже более разборчивых, не соглашался на что попало, временные заработки также не привлекали. К сожалению, денежные накоп-ления иссякли в октябре. Из-за задержки в проведении ремонта «Казанова» откры-вался лишь 24 декабря, надо было как-то перекантоваться в течении 10 дней, что сильно расстроило. Пришлось за-нимать деньги у хозяина «Казановы», чтобы оп-латить комнату в гостинице.

Тем временем в Каннах появились первые студенты. На улице повстреча-лись знакомые, сообщившие, что в качестве ответственного за художественную программу в «Московском Эрмитаже» работает Саша Макаров, хороший знако-мый Николая. Поскольку с открытием «Казановы» была полная неопределенность, было принято решение обратиться за помощью к Саше. Тот согласился нанять его в качестве танцора, однако, не назначив определенного жалования, и предос-тавив Николаю самому решить данный вопрос. Эта работа длилась недолго, в «Казанове» впоследствии также мест не оказалось. Погода на курорте ухудша-лась. Однажды, по дороге к русской церкви, Николай встретил знакомого, дела ко-торого также находились в плачевном состоянии. Пообедали в ассоциации эми-грантов, проштудировали газету в надежде найти объявление о найме, ничего подходящего не оказалось. Перед отъездом в Париж товарищ предложил перено-чевать несколько дней в строящейся вилле. Наняли повозку и перевезли вещи из гостиницы на виллу, которая находилась в 3 км от города.

Прибыли туда уже в полночь. Тихо спустились в подвал и спугнули стаю крыс. Старались не привлекать к себе внимание. Спать легли на доски, которые, в свою очередь, положили на ящики, укрылись старыми одеялами. Было холодно, температура опустилась ниже нуля, уснуть так и не удалось. Посреди ночи Нико-лай поднялся, решил выйти на улицу, стараясь найти дорогу наощупь. Светила луна, часы показывали 3 часа утра, вернулся в подвал, лег рядом с товарищем, вспоминались: Россия, Египет, Ницца. Утренний свет стал проникать в помеще-ние. Покинуть виллу следовало около 6 утра, до прихода рабочих. Товарищ отпра-вился на работу. Ничего не оставалось, как отправиться на вокзал. Просидев не-которое время в зале ожидания и прийдя в себя, пошел в туалет и умылся холод-ной водой. Покинув вокзал, отправился в русскую общину, выпил там кофе с моло-ком, начальник общины ссудил его 5-ю франками. Потолкался среди безработных, также ищущих место, вновь проштудировал газеты. В 6 часов вечера снова ока-зался на заброшенной вилле, пришел туда взять свои чемоданы. Вскоре появился товарищ. Снова попытался заснуть, не удавалось, холод и странный шум мешали. Заснут только под утро, да и то не надолго. Постепенно подвал наполнился све-том, укрыв спящего товарища своим одеялом, одел пальто и пошел на вокзал.

Сдал вещи в камеру хранения, оставив при себе только бритву. Побрился в туалете, посчитал деньги, осталось только 4 франка. Отправился в кафе, в ко-тором был накануне, купил газету и кофе с круассанами, на это ушло 2 франка. В отеле «Мажестик» требовался мойщик посуды, не теряя времени отправился ту-да. Его приняли на работу с зарплатой 4 – 5 франков, но самое главное, что пре-доставили жилье. Сбегал за багажом и вернулся в отель, где его разместили в комнате персонала.

In October he had to return to Paris. Several days passed without anything happe-ned. Then meetings with the cadets and Alex took place. They exchanged their impres-sions. The job Nikolay had obtained at the cabaret made a great impression on the boys, who regarded him as some kind of a brave hero. He got a two-month employment at the “Casanova” one more time; as a matter of fact it happened due to his acquaintance with Princess Gagarina as well as the patronage of the cabaret’s owner Bronshteyn, who was aware that the boy had no family in Paris. Nikolay wrote a letter to his relatives which described his summer work in detail. Working in Paris was a lot harder. He had to quit at the cabaret in November already, because there hardly were customers at that time of the year. His savings vanished and he attempted borrowing some money from his comrades. He was promised a job in Cannes towards the end of December. The attempt to get money failed. It was a cold winter; sometimes one had to stay in bed the whole day through in order not to waste strength and energy. All hopes lied on the trip to Cannes. Twice a week Nikolay had a dinner at Vasiliy Razumovskiy’s place. He was older than Nikolay, received good education and was in contact with Russian nobility in Paris. He wanted to help the young man and invited him to modest dinners and gave good advice. They could talk about art, music, history and literature.

But how was he supposed to get to Cannes? Nikolay even made up a list of persons able to assist him. Razumovskiy introduced him to a railroad official who gave him a 50 per cent discount. Thanks to that he was able to be in Cannes on the day after. It was New Year’s Eve. Nikolay proceeded to fulfil his duties at once: poured wine for the guests and sold cigarettes. He went to the famous Croizette Square, saw yachts in the port. The city’s beauty, its colours, its flowers – all that amazed him. After lunch he had time to go for a walk in the streets and squares. He met Princess Gagarina, who‘d been living in Cannes for three months then and prepared to leave for USA. Two months passed without much notice, working at the cabaret each night reminded very much of the summer job, the visitors were as rich and elegant. In the end of March the establishment prepared for closing down; the season went towards its end. The artists and musicians were returning to Paris. Nikolay decided to seize the opportunity and visit the famous resorts of Monte-Carlo and Nice.

Before departure he remembered everything that had happened after Biarritz. The world of the rich, interested solely in luxury and delights, aroused envy, spite and despair at the same time. On the other hand such an experience presented him with new knowledge, as the farm and the plant were of another world, where poverty made people think only of work. He would like to live honestly yet not to waste his time. He didn’t want to return to ordinary life after all he had seen. Unfortunately, he often had to deal with persons, whose integrity and honesty were rather dubious. In such cases the moral principle instilled in the Corps saved him from trouble.

Having returned to Paris the young man enrolled at English and Accounting courses. He had attended them only for a month, after that the money was over. From time to time he used to go to the Rotunda cafe on the Montparnasse. On his walks he was often accompanied by Alex. In summer he got another employment at the “Casanova”, this time they were going to Touket. The departure took place on the 10th of July. The establishment would open up on the 14th. He was able to rent a room 200 metres away from the beach. There were many English holidaymakers as England lied practically just opposite the city. Nikolay used to go to sleep at 4 a.m. At noon he would get up and go to the beach which was full of celebrities. Practically all of them would come in the evening to “Casanova”, where fireworks parties were held twice a week and money flowed in streams. Yet this wondered him no more. He was able to play ball with the cabaret’s musicians during the day. One of the comrades informed him that a waiter’s job is vacant at the nearby hotel.

After the interview Nikolay was given the job. He had to dance with customers to create mood. At the hotel he happened to meet a British diplomat, who wished to learn Russian. Thereby his day was full: working at Casanova from 22.00, spending the day on the beach then going to dance in the evening. The hotel administrator offered him a position of tennis and dancing teacher for the following season. There came hopes for the future.

He spent some time in Paris, leading a turbulent, interesting life again. But the night lights of the famous city didn’t attract him that much; nightlife came together with the expenses he could not afford. Then came Cannes again. Again he went looking for jobs. This time Nikolay was more fastidious and turned temporary and odd job offers down. Unfortunately, his savings vanished in October. “Casanova” was to open on the 24th of December due to renovations delay, which meant having to find himself a place to stay for ten days and was very upsetting. He had to borrow from “Casanova’s” owner to pay for his stay at the hotel.

Meanwhile, first students appeared on the streets of Cannes. He ran into some acquaintances in the street, who informed him that Sasha Makarov, a good friend of him, was responsible for the artistic programme at the “Moscow Hermitage”. As the “Casanova’s” opening was not certain, a decision to ask Sasha’s assistance has been made. He agreed to hire Nikolay as a dancer, but had not called any wages, so he had to see to that himself. This job didn’t last long and there turned out to be no vacancies at “Casanova” as well. The weather at the resort kept worsening. One day Nikolay met an acquaintance on his way to the Russian church, whose affairs were in the same sad state. They had lunch at the emigrant’s association and searched the newspaper for hiring ads, but found nothing suitable. The comrade suggested spending some nights at a villa which was under construction, before leaving for Paris. They hired a cart and moved their belongings from the hotel to the villa, which was three kilometres away from the town.

They arrived at midnight and descended silently to the cellar, scaring off a pack of rats along the way. They tried not to draw any attention to themselves. They lied down to sleep on boards set atop of crates and covered themselves with old blankets. It was cold, the temperature fell below zero, sleep was impossible. In the middle of the night Nikolay got up and decided to go outside, trying to find his way by touch. The moon shone; the watch showed three o’clock in the morning; he returned to the cellar and lied down next to his comrade, remembering Russia, Egypt and Nice. Morning light found its way into the building. They had to live the villa about six in the morning before the workers came. The comrade went to work. There was nothing left than to go to the train station. He went to the lavatory to wash himself with cold water after having sat in the waiting room for a while to recover himself. After he’d left the train station he went to the Russian community centre and had a coffee with milk there. The centre’s administrator lent him five dollars. He wandered among the jobless also in search of a vacancy for a while, searched papers for jobs again. At 6 p.m. he was in the abandoned villa again, came to get his luggage. The comrade returned soon after that. Nikolay tried to sleep and failed again, the cold and strange noises would not let him. He came to sleep towards morning, but not for long. Gradually the cellar filled with light; he covered his comrade with a blanket, put his coat on and went to the train station.

He left his luggage at the cloakroom, leaving only his razor on him, shaved himself in the station’s lavatory, counted the money. There were only four francs left. He spent two of them on a paper and coffee with croissants at the cafe he had visited the day before. The “Majestic” needed a dishwasher; he made himself on his way immediately. He was going to work for 4-5 francs, but the most important thing was he had a place to stay. He fetched his luggage and went back to the hotel, where they put him in personnel quarters.

À suivre, si l’Instant le permet.
To follow, if the Instant allows it.
Для того, чтобы следовать, если момент позволяет.

[Copyright Bykadorov V. and others]